Хедканон: Любовь во время войны (2/2)

Доркас Медоуз была дочерью Льюиса Медоуза, альфы мелкого клана оборотней, находившегося в опале у Фернира Сивого, когда Льюис открыто отказался присоединиться к нему и Пожирателям. Она стала выделять Фрэнка Лонгботтома уже на четвёртом курсе, но боялась к нему подойти. Сначала ей казалось, что храбрый гриффиндорец просто посмеётся над её чувствами, а потом случилось страшное: в полнолуние отец Фрэнка был убит оборотнем не так далеко от места, где пряталась стая Льюиса. Доркас знала, что её отец с самого первого своего перевоплощения, которое произошло, когда ей было семь лет, всегда надежно прятался в закрытых помещениях и заставлял своих оборотней делать то же самое. Но всё равно о них говорили. 

Доркас было очень сложно находиться в школе, где почти все ученики смотрели волком на неё. Какая ирония. Такое отношение она могла стерпеть от кого угодно, кроме Фрэнка, в глазах которого она боялась увидеть презрение. Однако он, на удивление, не рассердился на неё, а наоборот сам объявил перед всеми, что у него нет предубеждения против неё. Это был первый раз, когда он с ней заговорил. А она, к своему стыду, не могла выговорить ни слова. Он всё понял и ушёл. В тот вечер к ней присел Ремус и тоже выразил свою поддержку. Он теперь часто к ней подходил, но Дорказ видела только Фрэнка и тихо бесилась от ревности, ведь тот закрутил с Алисой Яксли, дочерью младшего из трёх братьев Яксли, который оказался не удел, когда не последовал за старшими братьями в стан Волдеморта. Однако чувство, которым больше нечем было подпитывать, постепенно блекло, уступая место смирению, равнодушию и кое-чему новому.

Летом, перед седьмым годом обучения, Дорказ осознала, что она очень скучает по Ремусу, которого не видела несколько месяцев, и что этот парень стал много значить для неё. Она сама предложила ему встречаться. Ремус был против, он даже раскрыл свой секрет для убедительности. Дорказ тогда только усмехнулась, поняв, что оборотни в её сердце — это судьба. И под напором девушки Ремус не смог отказаться. Эта пара была одной из самых крепких в Ордене Феникса. После того, как Питер Петтигрю заманил Доркас в западню и передал Волдеморту, Мародёры впервые слышали рев Ремуса, когда тот был не в волчьем обличии. И этот вой был намного страшнее.

Лили Эванс совершенно не нравилось, что парень, который был ей небезразличен, так жестоко обходился с её лучшим другом. Она мало что знала об их стычках, но слухов ходило немало, один хуже другого. Она спрашивала Северуса, почему они не могли сосуществовать в относительном мире, но тот отмалчивался, явно вынашивая какие-то планы. Да, её друг тоже не оставался в долгу, проворачивая изощренные розыгрыши над Мародерами, однако те всегда умели обращать всё в шутку, заставляя Северуса изнывать от злости и невозможности их опустить. Лили находила это ребячеством, последствия которого давно стали выходить за рамки дозволенного, но помешать их войне не могла. 

Намного больше её волновал интерес Северуса к Темной Магии и нездоровое восхищение этим Киллианом, который изводил Мэри и считал своей собственностью. Лили с ужасом замечала, что порой Северус сам смотрит на неё таким же собственническим взглядом, от которого кровь стыла в жилах. Пока Поттер всеми силами добивался её внимания, заваливая неприличным количеством подарков и приглашений, Северус будто уже видел её возле себя, помогающую ему с зельями. Да, он хвастался, что лучше неё знает этот предмет, хотя у Лили с её заботами старосты просто не было времени углубляться в эксперименты. Казалось, он снисходил до объяснений непонятного материала… А вот Поттер искренне радовался её успехам в Трансфигурации, лопоча что-то о том, что она могла бы стать самой милой лисичкой в Запретном Лесу. 

Случай с Мэри стал для неё потрясением не только из-за того, что пострадала её подруга, но и потому что Северус по меньшей мере знал, что должно было с ней случиться, и не сказал ей, Лили. Но потом, после экзамена по ЗОТИ это перестало иметь значение. Все закончилось. Дружба с Северусом. Общение с Джеймсом. Два человека, занимавших столько места в её жизни, сделали ей так больно, как никто и никогда, даже Петуния. Прошло ещё много времени прежде, чем сердце Лили оттаяло и открылось одному очкастому игроку в квиддич.