В первый раз Джеймс Поттер поцеловал Лили Эванс на кладбище.

Он прижался губами к её лбу, когда гроб её бабушки опускали в могилу. Она прильнула к его боку, земля движется под её ногами, и это мог быть кто угодно, но именно его губы шепчут: «Я здесь».

В следующий раз она целует его на площадке, где она когда-то играла со своей сестрой, за день до того, как они отправились в Хогвартс в последний раз. Он был одет в маггловские футболку и джинсы, и по какой-то причине ей хотелось плакать от ощущений под её пальцами, что касались его шеи.

Он никогда не был очень терпеливым, поэтому их второй поцелуй быстро превращается в третий, потом в четвёртый и так далее, пока потухшие фонари и загорающийся рассвет не напоминают им о том, что пора бы возвратиться домой. 

В поезде он не целуются, но она чувствует на себе его взгляд, пока они переговариваются со старостами. Она сплетает пальцы за спиной, чтобы удержать себя от желания прикоснуться к нему. 

Позднее, когда они остаются наедине, его губы растягиваются в улыбке, которая сладким трепетом отдаётся у неё груди. Собственный смешок превращается в полноценный смех, когда его уносят друзья, а значок Старосты Школы исчезает с его мантии и перебрасывается от одного парня к другому.

Он целует её с прерывистым дыханием, когда получает извещение о том, что его мать госпитализировали в больницу Св. Мунго. Он бормочет извинения и собирается встать, но она тянет его обратно и целует в макушку, смотря на поникшие как никогда завишутки волос.

Когда он лежит на кровати в больничном крыле, она почти целует его, но сдерживает себя. Она не спрашивает, как он попал туда, ей не нужно объяснений. Она не глупая и знакома с этим особенным заклинанием, но приходит к осознанию, что ей всё равно. И сидит рядом с ним, держа его руку в тишине.

Их губы трескаются до крови, когда он целует её в следующий раз, но она отвечает ему, потому что знает, как они пришли к этому, знает о его храбрости и верности, знает, что эта боль стоит того. 

Когда они целуются в следующий раз, она рыдает, пребывая в уверенности, что это выглядит ужасно, и стараясь его оттолкнуть, но он просто смещается к её подбородку, носу, щекам. Он выпускает письмо из её пальцев, которое спровоцировало агонию, и целует их тоже.

Она целует его в их первый совместный поход в Хогсмид. Он шутит о том, что она использует его только ради тела, а она от всего сердца соглашается с ним, обнимая его плечи и прижимая к себе ближе, чем положено на публике.

Вскоре смех прерывает их поцелуй. Такой задушенный, почти разочарованный смех, который исходит от одного человека, когда их руки позволяют себе делать всё, что витает в их мыслях, и чья-то футболка застревает над головой. Смех, который почти удаётся подавить, когда сила движения почти скидывает их со стола.

Она целует его на свадьбе сестры, когда её новый зять отвешивает глупые комментарии. Она позволяет себе раствориться в нём, вместо того, чтобы лицезреть сестру этого недоумка и её юных кузин. Она целует его, потому что не считает себя окончательно ни магглом, ни ведьмой, но он никогда не попросит её быть кем-то другим. 

Она целует всех его названных братьев в тот день, когда они покидают безопасный Хогвартс. Её сломленных мальчиков, потерявших так много: семьи, независимость, убеждения. Она надеется, когда вспышка озаряет их лица, что всё это будет возвращено.

Нет никакого смеха в их поцелуе, когда Джеймс возвращается после долгого плена. Война сделала жёсткой из кожу, иссушила их губы, поэтому всё, что они чувствуют, это трение, когда сталкиваются с диким рёвом два израненных сердца. 

Он целует каждый её палец, когда отдаёт ей кольцо матери. Целует везде, куда может достать, но именно в пальцах она чувствует по-особенному его прикосновения и постепенно привыкает к непривычной, но приятной тяжести золотого ободка. 

Её любимый поцелуй случается на свадьбе, потому что её приподнимают на весу и ей кажется, что она парит. Его очки впиваются ей в щеку, но она снова пристраивает их на носу, чтобы они не останавливались. И они продолжают, пока у них не начинает кружиться голова и где-то в стороне гости не начинают покашливать, а кое-кто и свистеть. 

Второй её любимый поцелуй – тот, который он запечатлел на лбу у их сына. Он больше не бормочет ей в живот всякие глупости, а разговаривает с ребёнком так, как понимает только Лили. «Я здесь», говорит он малышу, и он знает, что Гарри слышит его. 

Они целуются, чтобы поделиться дыханием друг с другом в их маленьком коттедже в Годриковой впадине, который душит их. Они так отчетливо, как никогда ранее, чувствуют, что поцелуи могут только заблокировать их боль, но не заставить её исчезнуть. Они целуются, потому что их любовь стала лишь сильнее в этом океане боли, и они целуются, чтобы забыть о ней. Они целуются, потому что не знают, что им ещё остаётся делать.

В последний раз Джеймс Поттер целует Лили Эванс за два дня до их похорон.

Джеймс как-то вечером рассеянно прижимается губами к её лбу, пока забирает малыша из её рук. Она смеётся и говорит ему, что в его «преклонном возрасте» он забыл как целоваться, и обещает показать ему, как это делается, позже. 

Но это тот самый поцелуй, о котором она думает, когда её сердце делает последний удар той ночью.