Мародеры: Смерть и Пять Чувств

Всё умирает. Но тем не менее, не бывает двух одинаковых смертей.

Сохатый упал с незаконченной фразой на губах и вспышкой зеленого пламени, которая на долю секунды заполнила его сознание глазами Лили и Гарри, который унаследовал их. А потом наступило ничего и Джеймса больше не было. Спустя годы тот же испуганный отблеск изумрудной радужки будет последней мыслью другого мужчины, на первый взгляд, совершенно отличного от этого. Джеймс видел мантии-невидимки и предательство. 

Лили Эванс умерла, слыша эхо глухого удара о деревянный пол, который мог значить лишь одно и — ох нет, только не Джеймс. Она слышала свои собственные слова и громкий плач Гарри, и приближающиеся шаги, ближе, ближе, и в ее голове мелькнула мысль, что это было почти как в тех фильмах ужасов, которые шли по телеку и которые так ненавидела Петуния. Война — это ужас, и даже волшебство не может остановить ее.

Бродяга не сгорел шипящей искрой, он ушел с целым взрывом. А чего еще можно ожидать от человека, названного в честь звезды. Сириус умер, вкушая свободу жаждущими губами, вспоминая времена, как четверо детей (потому что тогда они ими и были) думали, что могут выиграть войну одной только решимостью. Он сгорел с улыбкой на лице и звенящим вкусом адреналина во рту.

Питер задыхался под тяжелой хваткой сожаления. Он умер в страхе. Боясь того, что ожидало впереди, умоляя о втором шансе, который уже не дадут, о милости и прощении. Он погиб, думая о том, что делал Джеймс, учуяв смрад предательства. Хвост вспомнил Хогвартс, теплый запах йоркширского пудинга, который готовила его мать, и дома, который он так и не нашел.

Римус принял смерть задолго до того, как веревочка была перерезана. Он думал о Доре, ее мягких волосах цвета розовой жвачки и их радостном здоровом безупречном малыше. Он думал обо всех, кто принял его, и дал ему дом. И в конце была незащищенная спина и острое жало какого-то незнакомого ему заклинания, настигнувшего его. Лунатик закрыл глаза и почувствовал юность, надежду и жизнь. Он чувствовал умиротворение.